УДК 323.1(470.6)”1991/2010(045)
ЭТНОПОЛИТИЧЕСКАЯ СИТУАЦИЯ НА СЕВЕРНОМ КАВКАЗЕ НА СОВРЕМЕННОМ ЭТАПЕ
Домбровський А. В.,
студент ΙV курса специальности «Международные
отношения» Мариупольского государственного университета
Северный Кавказ составляет
неотъемлемую часть России. Регион занимает 2,1% территории РФ, где проживают
11,8% населения страны. Это самый южный пограничный регион являющийся связующим
звеном между Европой и Центральной Азией. Большинство азиатских государств
имеют здесь основные экономические транспортные и транзитные пути с Россией, заменить
или создать альтернативы которым практически не возможно. Через регион проходят
важнейшие трубопроводы для транспортировки углеводородов, линии электропередачи
и другие геостратегические коммуникации.[2]
Яркой особенностью этого региона выступает многонациональный и многоконфессиональный характер населения.
Именно данный фактор выступает для России «ахиллесовой пятой. Этот регион
традиционно являлся арендой самых жестоких военных конфликтов между Российской
империей с одной стороны и Турцией, Ираном - с другой. Действия последних на
протяжении столетий активно поддерживала Западная Европа, а в последние
десятилетия интерес к региону проявляют арабские страны и США, объявившие
Каспийский бассейн «зоной национальных интересов США».[1]
Можно считать, что тот, кто
обладает влиянием в этом регионе, в той или иной мере владеет значительной
частью евроазиатского континента. Поэтому во всем мире более чем достаточно
сил, заинтересованных в ослаблении позиций России на Северном Кавказе.
В XXI веке Северный Кавказ является
самым проблемной частью Российской
Федерации, где еще не в полной мере решены проблемы государственного
управления, федеративного устройства. Требуют решения социально-политические,
экономические, религиозные, этнические и других противоречия, которые угрожают
национальной безопасности государства. Это один из самых уязвимых сегментов
российского геополитического пространства.[3]
Среди исследователей, работавших
над данной темой, стоит отметить, что на сегодняшний день существует малое
количество работ по национальной и политической ситуации на Северном Кавказе. Характер
и содержание этнополитических процессов в регионе свидетельствует об их
традиционности и исторической обусловленности, что определяет не только
необходимость исследования многовекового практического опыта российского
государства по реализации национальной политики в регионе, но и выработку
практических рекомендаций в сфере национальных отношений, применительно к
современным условиям. Вместе с тем в современной отечественной и зарубежной
политологической, исторической, философской литературе имеется достаточное
количество научных трудов и разработок по национальной проблематике, в той или
иной мере освещающих проблему межнациональных отношений на Северном Кавказе. Их
многоплановость и содержание даёт возможность выделить несколько групп
исследований и публикаций. Первую группу источников составляют монографии,
диссертационные исследования, статьи периодической печати, посвященные актуальным
методологическим проблемам теории наций и национальных отношений, как
многогранному комплексному учению, в которых достаточно полно и всесторонне
освещены проблемы национальной политики. К числу авторов, занимающихся
указанными вопросами необходимо отнести Р.Г. Абдулатипова, С. Алексеева, В.
Иорданского, И.Н. Маркова, В.М. Шевцова.
Вторая группа научных трудов сконцентрирована на исследовании сущности и
содержания национальных интересов России вообще и их специфике применительно к
условиям Северного Кавказа. Среди публикаций, посвященных данной проблематике, можно
выделить работы:, В.Д. Дзидзоева, В.М. Шевцова. Среди российских современных
исследователей, акцентирующих внимание на военно-политической проблематике,
следует выделить работы Б. Гаджиева, П.Г. Буткова, Н.Ф. Дубровина, В.А. Потто,
Р.А. Фадеева и др. Характерными чертами трудов названных авторов является их
фундаментальность и реалистичность в оценке исторических событий на Кавказе.
С распадом Советского Союза, и
кризисом центральной российской власти, в 1993-1995 гг. в республиках Северного
Кавказа появляется тенденция к поиску регионального единства. Необходимо
отметить, что эта тенденция инициировалась руководством «независимой» Чечни,
которое рассматривало консолидацию национальных движений на межреспубликанском
уровне как источник увеличения своего политического капитала для достижения
полной и окончательной независимости республики. В этот период происходит ряд
встреч лидеров Конфедерации народов Кавказа и казачеств Юга России с целью
создания системы коллективной безопасности. В противовес этой активности
федеральное руководство идет на организацию альтернативных встреч, которые
состоялись в январе и июне 1993
г. в Пятигорске. В это же время как на уровне
республиканских, так и федеральных органов власти происходит осознание
необходимости формирования региональных политических институтов для
урегулирования проблем, существующих во всем регионе. Начинается постепенное
усиление влияния федерального центра.
Требовали своего разрешения и
последствия Осетино-ингушского конфликта 1992 года. Необходимо подчеркнуть, что
в отличие от ситуации 1992 г.,
к концу ХХ ст.. противостояние между двумя народами удалось поставить под
контроль республиканских органов власти с обеих сторон, что позволило
продолжать переговорный процесс. Правда обстановка резко обострилась летом 1997 г., когда президент
Республики Ингушетия Руслан Аушев
обратился за помощью к международным организациям для разрешения
территориального спора с Северной Осетией.
17 октября 1997 г в Москве был подписан трехсторонний
договор между Северной Осетией, Ингушетией и федеральным центром о мерах по
ликвидации последствий в зоне осетино-ингушского конфликта.[3]
Другой очаг напряженности -
Чечня. С властями которой федеральная власть не нашла общего языка что привело
к её фактическому отделению от Российской Федерации и военному конфликту в 1994-1996 гг. В
результате, республика стала сосредоточением
сепаратизма, терроризма, бандитизма не только для Кавказа, но и для всей
России. Вернуть её в состав РФ и ликвидировать постоянный источник проблем для
региона удалось лишь с помощью нового военного конфликта 1999-2001 гг.[3]
В тоже время, в противовес
высокой нестабильности и кризистности районах Дагестана и Чечни, в западной
части Северного Кавказа в Республике Адыгея, Кабардино-Балкарии и
Карачаево-Черкесии на протяжении 1995-1999 гг. можно наблюдать устойчивую
тенденцию к стабилизации этнополитической обстановки.[3]
Политическую обстановку в
Кабардино-Балкарии характеризовала тенденция усиления президентской власти. Об
этом можно судить в частности, по таким мерам, как ликвидация правовыми
методами не только оппозиционного движения балкарцев (осень 1996г.) но и
Конгресса кабардинского народа (осень 1997 г.). Именно эти организации были наиболее
активными оппозиционерами официальным органам власти и они представляли
реальную опасность для единства Кабардино-Балкарской Республики.[3]
В Карачаево-Черкесии главной
политической проблемой, вызвавшей кризис, был вопрос о главе республики. До 1999 г. она оставалась
единственной республикой в России, где
глава исполнительной власти которой не прошел процедуру всенародного
избрания. Стабилизации обстановки здесь в 1993-1994 гг. в большей степени
способствовали внешние меры, в частности активное вмешательство федеральных
органов власти. Обстановка в этой республике резко обострилась в 1999 г., что было вызвано
борьбой за пост главы Карачаево-Черкесии. Сторонники кандидата - черкеса
С.Дерева выдвигали требования раздела республики, то есть опять повторилась
ситуация 1992-1993 г.
Для удержания ситуации под контролем в республику были введены федеральные
силовые структуры и с их помощью,
с большим трудом удалось нормализовать этнополитическую обстановку.[3]
С укреплением центральной
российской власти, подъёмом российской экономики в начале 2000-х г. на Северном
Кавказе удалось развязать острые этнонациональные и политические проблемы.
Федеральная власть сделала ставку на создание сильных институтов президентской
власти в Республиках Северного Кавказа и инвестирование в эти регионы
значительных средсв.
Однако проблемам, связанным с
экономикой, инфраструктурой, занятостью населения, интеграции выходцев из
Северокавказских республик в российское общество остались без должного внимания
со стороны Федерального центра.
Указанные факторы детерминируют
появление сепаратистских течений в регионе с националистическими и
религиозно-политическими лозунгами. Свидетельством активизации экстремистских
сил выступают события 2004-2006 годов в Чечне, Дагестане, Кабардино-Балкарии,
Ингушетии.
Состояние и тенденции развития
современной этнополитической ситуации в регионе, отличающейся крайней
нестабильностью, наличием межнациональной и этноконфессиональной конфликтности,
вооруженным противоборством, социально-экономическими проблемами.
Следует отметить, что при
пассивности государственных структур на Северном Кавказе фактически
осуществляется идеологическая интервенция, цель которой неоколониальное
порабощение народов путем распространения экстремистской националистической и
религиозной идеологии.
Список использованных источников
1. Каспийский регион - нарождающийся узел международных
противоречий [Электронный ресурс]. — Режим доступа :
http://olegarin.com/olegarin/Kaspijskij_region.html. — Название с экрана.
2. Социальный атлас российских регионов: Республики
Северного Кавказа (2000-2010) [Электронный ресурс]. — Режим доступа : http://atlas.socpol.ru/portraits/r_sk.shtml.
— Название с экрана. 3. Этнополитический фактор федерализма на Северном Кавказе
в конце XX - начале XXI в. [Электронный ресурс]. — Режим доступа :
http://kvkz.ru/history/2384-yetnopoliticheskij-faktor-federalizma-na-severnom-kavkaze-v-konce-xx-nachale-xxi-v.html.
— Название с экрана.
| 
